в холле, где Молли отдыхала по настоянию леди Харриет, прежде чем подняться к себе после прогулки. Роджер проходил мимо, увидел ее и подошел. Стоя перед ней и делая вид, что играет с золотыми рыбками в мраморном бассейне, он сказал:

— Везение отвернулось от меня. Я все хотел подойти к вам вчера вечером, но это было решительно невозможно. Вы были так увлечены беседой с мистером Уотсоном, а потом пришел сэр Чарльз Мортон и увел вас — да еще с таким властным видом. Вы с ним давно знакомы?

Надо сказать, что совсем не в такой форме собирался Роджер говорить с Молли о сэре Чарльзе, но слова эти вырвались у него сами собой.

— Нет, совсем недавно. Я никогда не встречалась с ним до приезда сюда, а приехала я во вторник. Однако леди Харриет велела ему следить, чтобы я не утомлялась; мне хочется выходить к гостям, но я пока, как вы знаете, не очень окрепла. Он кузен леди Харриет и исполняет все, что она ему скажет.

— Вот как! Он не особенно хорош собой, но представляется мне разумным человеком.

— Да, мне тоже так кажется. Впрочем, он так мало говорит, что мне трудно об этом судить.

— В графстве о нем чрезвычайно высокого мнения, — сказал Роджер, желая теперь отдать сэру Чарльзу должное.

Молли поднялась.

— Мне нужно идти наверх, — сказала она. — Я просто присела на минутку-другую по настоянию леди Харриет.

— Останьтесь еще ненадолго, — попросил он. — Здесь, право же, очень хорошо, бассейн с водяными лилиями создает впечатление, если не ощущение, прохлады, а кроме того, мы так давно с вами не виделись… и отец просил вам кое-что передать. Он на вас очень сердит.

— Сердит! — удивленно повторила Молли.

— Да! Он узнал, что вы приехали сюда, дабы сменить обстановку; он очень обижен тем, что вместо этого вы не приехали к нам в Холл. Он сказал — негоже забывать старых друзей!

Молли приняла его слова всерьез и не сразу заметила улыбку у него на лице.

— О! Мне так неловко! — сказала она. — Передайте ему, пожалуйста, как именно все произошло. Леди Харриет заехала к нам в тот самый день, когда было решено, что я не смогу присутствовать на… — «на свадьбе Синтии», собиралась она добавить, но осеклась и, вспыхнув, закончила фразу иначе: — не смогу поехать в Лондон, и все это решилось буквально в одну секунду, она убедила маму и папу и поступила по-своему. Сопротивляться было невозможно.

— Ну, если вы хотите мира, будет лучше, если папа услышит это объяснение из ваших собственных уст. Почему бы после визита в Тауэрс вам не приехать в Холл?

Вот этак беспечно переезжать из одного поместья в другое, будто особа королевской крови, — все это было почти непостижимо для неискушенной, привыкшей к дому Молли. Она ответила:

— Я с удовольствием приеду, но попозже. Сначала я должна вернуться домой. Ведь я буду там даже нужнее после того, как…

Она почувствовала, что снова касается больной темы, и опять осеклась. Роджера раздосадовали ее постоянные домыслы о том, что он чувствует в связи со свадьбой Синтии. Она своей чуткой душой поняла, что для него это болезненно, и, видимо, осознала, что он не хочет показывать ей свою боль, но для того, чтобы умело повернуть разговор в ином направлении, ей не хватало ни присутствия духа, ни искушенности. У Роджера это вызвало досаду, хотя он и сам не мог толком сказать почему. Тогда он решил, выражаясь фигурально, взять быка за рога. Пока он этого не сделает, в их отношениях с Молли так и останутся недомолвки; так всегда бывает между друзьями, которые вынуждены обходить молчанием тему, к которой постоянно возвращаются их мысли.

— Ну разумеется! — сказал он. — Ваше присутствие особенно важно теперь, после отъезда мисс Киркпатрик. Я видел во вчерашней «Таймс» объявление о ее свадьбе.

Голос его слегка дрогнул, однако имя ее наконец-то прозвучало в их разговоре, и это само по себе было важным достижением.

— И все же, — продолжал он, — я с настойчивостью повторяю предложение своего отца посетить нас хотя бы с кратким визитом, тем более что, по моим наблюдениям, состояние вашего здоровья улучшилось со времени моего приезда, а приехал я вчера. Кроме того, Молли, — теперь с ней говорил знакомый, привычный Роджер, совсем как в прежние времена, — мне кажется, вы можете оказать нам неоценимую помощь. Эме робеет и дичится в присутствии отца, а он так и не смог принять ее в свое сердце, но я убежден, что они научатся любить и ценить друг дружку, если кто-то сумеет их свести, а мне будет большим утешением узнать до моего отъезда, что это все-таки произошло.

— До отъезда? Так вы опять уезжаете?

— Да. А вы разве не слышали? Я не до конца выполнил порученную мне работу. В сентябре я уеду еще на полгода.

— Это я помню. Но мне почему-то подумалось… Мне казалось, что вы надолго обосновались в Холле.

— Мой отец, по-моему, тоже так думает. Но я боюсь, что уже никогда не обоснуюсь тут насовсем; отчасти поэтому я и хочу приучить отца к мысли, что Эме всегда будет жить под его кровом. Смотрите, все гости возвращаются с прогулки. Но все равно я намерен увидеть вас снова, — возможно, днем выдастся спокойная минутка: мне нужно о многом попросить у вас совета.

Они расстались, Молли ушла наверх совершенно счастливая; сердце ее переполняло тепло — было приятно, что Роджер говорил с ней как с другом; в какой-то момент ей показалось, что она уже никогда не сможет смотреть на этого рослого и знаменитого человека, заросшего каштановой бородой, с прежней, почти сестринской привязанностью, теперь же все вернулось на круги своя. Впрочем, поговорить по душам днем им не удалось. Молли отправилась на неспешную, чинную прогулку в четырехместной коляске с двумя вдовами и одной старой девой; тем не менее ей отрадно было думать, что она вновь увидит Роджера за обедом, а потом и на следующий день. Вечером в воскресенье, пока все прохлаждались перед ужином на лужайке, Роджер вернулся к разговору о положении невестки в доме отца: связующим звеном между матерью и дедом был ребенок, но он же, по причине взаимной ревности, являлся яблоком раздора. Чтобы дать Молли полное представление о сложности положения обеих сторон, пришлось пересказать ей множество подробностей; девушка и молодой человек увлеклись беседой и незаметно ушли в тень длинной аллеи. Леди Харриет отделилась от группы гостей и подошла к лорду Холлингфорду, стоявшему особняком, на